Юридическое сообщество считает обвинения в адрес Евгении Трещёвой необоснованными
В связи с резонансным уголовным делом в отношении профессора кафедры гражданского процессуального и предпринимательского права Самарского государственного университета Евгении Трещёвой Ассоциация юристов России публикует мнения представителей юридического сообщества.
Позиция защиты
Защитник Евгении Александровны – адвокат Андрей Карномазов сообщил следующее.
В настоящее время Советским МСО СУ СК РФ по Самарской области (следователь – Ардашкин Е.А.) расследуется уголовное дело в отношении профессора Трещёвой Е.А., обвиняемой в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 292 и ч. 3 ст. 159 УК РФ.
Трещёва Евгения Александровна является уважаемым ученым, профессором, доктором юридических наук, многолетним заведующим кафедрой гражданского процесса (ранее – права и процесса) Самарского государственного университета (до текущего учебного года), воспитавшей тысячи выпускников, десятки диссертантов, работающих во всех государственных, в том числе силовых, структурах.
Уголовное преследование инициировано Управлением ФСБ по Самарской области, конкретно – о/у Купцовым Д., им же проведено большинство следственных действий на основании следственного поручения.
Защита связывает это с позицией Евгении Александровны по поводу присоединения Самарского госуниверситета к Аэрокосмическому.
Суть дела заключается в следующем. Профессор Трещёва Евгения Александровна в марте 2018 года по состоянию здоровья и с целью лечения выехала на 12 дней за границу в санаторий в Словакии. Сделала она это в тот период, когда у нее как у преподавателя не было по расписанию никаких занятий со студентами; как у профессора – не было заседаний ученого совета и т.п.; а как у завкафедры – не было заседаний кафедры или совещаний при декане и так далее. То есть в период «отсутствия» какой-либо преподавательской или кафедральной занятости у нее не было. При этом, имея, согласно индивидуальному учебному плану, научные и методические обязанности, Евгения Александровна, будучи на лечении, не переставала готовиться к заседанию диссертационного совета, членом которого она является, вычитывала диссертацию, готовила отзыв, продолжала работать над написанием своей научной статьи. Таким образом, как преподаватель профессор Трещёва Е.А. не пропустила ни одного занятия; как ученый не прекращала заниматься своей научной деятельностью; как завкафедры не пропустила ни одного кафедрального или факультетского мероприятия. Следует при этом заметить, что руководимая профессором Трещёвой Е.А. кафедра считалась одной из лучших в университетском рейтинге из 91 кафедры и, бесспорно, лучшей по всем показателям среди шести кафедр юрфака.
В вину профессору Трещёвой Е.А. поставлено то, что она, отсутствуя на своем рабочем месте, совершила прогул, однако, несмотря на это, заполнила табель учета рабочего времени, где скрыла факт своего отсутствия и тем самым незаконно присвоила около 30 000 рублей, которыми (разумеется) распорядилась по своему усмотрению (хотя нужно сказать, что как только Евгения Александровна услышала упреки в свой адрес, она немедленно попросила бухгалтера рассчитать, сколько с нее причиталось за этот период, и поскольку бухгалтер назвала ей сумму в размере 19 тысяч рублей с копейками, то она пошла и внесла 20 000 рублей на счет университета, – как она потом поясняла, из чувства брезгливости и крайнего возмущения).
При этом вывод о прогуле принадлежал следствию, а еще точнее – оперуполномоченному ФСБ Купцову Д. Работодатель в лице ректора университета не только не привлекал профессора Трещёву Е.А. к какой-либо дисциплинарной ответственности, но и неоднократно подчеркивал отсутствие каких-либо претензий к ней.
Вместе с тем ни в одном локальном акте университета, которые собрал следователь, такого понятия, как «рабочее место», нет. Для занятий со студентами – это аудитория согласно расписанию. За рамками занятий в части подготовки к ним, тем более занятий научной или методической работой – там, где удобно, закон ограничений не содержит.
Далее. Прогул – это отсутствие на рабочем месте в рабочее время. Рабочее время – это нагрузка преподавателя. Прогулять занятия, проведя их в полном соответствии с расписанием, невозможно. Прогулять написание статей и монографий, если они написаны, невозможно. Прогулять заведование кафедрой, если она к тому же одна из лучших, также невозможно. Более того, учитывая, что на заведование кафедрой отводится 50 часов в год, утверждение следствия, что профессора и преподаватели ежедневно должны проводить не менее шести часов шесть раз в неделю на рабочем месте (при его нормативном отсутствии), формулируется без понимания специфики данного труда и является произвольным.
Рабочее время преподавателя – это его нагрузка, определяемая индивидуальным учебным планом в течение учебного года и распределяемая согласно расписанию, в котором указывается и рабочее место в виде соответствующей аудитории. Рабочее время ученого, наверное, измерить невозможно, если только не загнать его в «шарашкину контору», и оно выражается в написанных ученым статьях (у профессора Трещёвой Е.А. их более 100), монографиях (более 10), качестве прочитанных лекций студентам. Рабочее время заведующего кафедрой – 50 часов в год – не конкретизируется ни по дням, ни по неделям, ни по месяцам. Оценкой такой работы является работа самой кафедры. И здесь вопросов к Евгении Александровне быть не может.
Дело заведующего кафедрой – организовать ее качественное функционирование. Сидеть целый день и контролировать противопожарную безопасность или дисциплину профессоров и доцентов (при том что никто ее не нарушает) – это смехотворное утверждение следствия, к которому как к юридически значимому аргументу нельзя относиться серьезно.
Таким образом, считаю, что на примере данного уголовного дела, по мнению защиты, политически мотивированного, учитывая вовлеченность органов государственной безопасности, силовыми органами предпринята атака на академические свободы профессоров и преподавателей вузов. Поэтому попытка построить профессорско-преподавательское сообщество в шеренгу, где невозможен свободный дух научной мысли, это не только «дело профессора Трещёвой», это уголовное дело всего этого сообщества.
Мнение ученого
Доктор юридических наук Дмитрий Малешин, считает, что данный случай – яркий пример несовершенства действующего трудового законодательства, которое, к сожалению, практически не имеет различий между трудом педагога и, скажем, менеджера или банкира.
«И хотя Трудовой кодекс содержит специальную главу 52 “Особенности регулирования труда педагогических работников”, этот вопрос она оставляет без внимания. Традиционно каждый преподаватель выполняет три вида равноценных работ: учебную, методическую и научно-исследовательскую.
Первая, так называемая “горловая” работа (лекции, семинары, консультации) не может осуществляться вне стен университета и зависит от расписания конкретного преподавателя. Здесь всё однозначно: не явился на занятия по расписанию, значит, прогул.
Методическая (подготовка лекций, написание учебников) и научно-исследовательская работа, очевидно, не привязана к рабочему месту, каковые, кстати, в университетах существуют лишь в виде исключений, а не правила. Не может же преподаватель целый день находиться в лекционной аудитории! И как быть, если ему нужно проводить исследования не в университетской, а в городской библиотеке или, допустим, “в поле”, на производстве (технические и естественные науки)? Этот вопрос ТК не регулирует, оставляя на усмотрение конкретного трудового договора. А трудовые договоры чаще всего также обходят этот вопрос стороной.
Очевидно, что мы имеем дело с законодательным пробелом.
На практике издавна сложились своеобразные “правила делового оборота”, когда преподаватель научную и методическую работу осуществляет вне стен университета. Поэтому сейчас имеет место парадоксальная ситуация, когда этот, казалось бы, безобидный и всем очевидный обычай пытаются использовать в недобросовестном русле. Что делать? Понятно, что ни в одном университете России и мира преподаватель не сидит в лекционной аудитории (как и в любом другом университетском помещении) с 9.00 до 18.00 пять дней в неделю, а приходит в университет преимущественно по расписанию своих занятий, занимаясь научно-исследовательской и методической работой дома или удаленно. Но раз такая недобросовестная ситуация уже состоялась и появляется тенденция в правоприменении к подобного рода неправильной трактовке, то необходимо вносить соответствующие изменения в трудовое законодательство и предусмотреть, что методическая и научно-исследовательская работа может осуществляться преподавателем удаленно, вне рабочего места.
Предпочтительно, конечно, вносить дополнения в ТК, но возможно и в локальные акты университетов, а также в конкретные трудовые договоры с целью исключения такой двойственной трактовки имеющихся пробелов при учете различных видов работ преподавателей», – прокомментировал ситуацию Дмитрий Малешин.
Мнение адвокатов
Эксперты в области уголовного права Ассоциации юристов России считают, что дело Трещёвой требует особого внимания.
Адвокат Наталья Шатихина: «Преподаватели вузов традиционно выполняют трудовые обязанности в особом порядке – контракт заключается на срок на основании приказа руководителя вуза или в результате избрания по конкурсу. Есть утвержденные пределы педагогической нагрузки, то есть сколько часов преподавательской и научной работы могут поручить профессору или доценту. Эта нагрузка складывается из множества составляющих. Самая большая часть – занятия. Поручение утверждается заранее – раз в год. То же самое касается участия в диссертационных советах, научного руководства и так далее. Это все закладывается в трудовой договор. Никаких других обязанностей возложить на преподавателя работодатель не вправе. Поэтому, если основанием для возбуждения уголовного дела послужил просто факт нахождения человека за границей вне каникул, следствие ошиблось. Однако в некоторых вузах бывает, что какие-то виды нагрузки у преподавателя есть, но фактически эта нагрузка не выполняется. Все это неофициально, конечно. И тогда есть проблемы, потому что зарплата выплачивается за оформленные, но не оказанные услуги. Трудно сказать, не видя материалов, что именно привлекло так СК в этом вопросе. Что же касается служебного подлога, то профессор – не субъект этого преступления в соответствии с УК. В вузах за эти составы отвечают только должностные лица».
Адвокат Андрей Гривцов считает, что исходя из озвученных в СМИ сведений об основаниях привлечения Трещёвой к уголовной ответственности, они выглядят, мягко говоря, надуманно для подобной квалификации ее действий.
«Речь идет о возможном краткосрочном прогуле, вызванном уважительными причинами – необходимостью лечения. Прогул работы ни при каких обстоятельствах мошенничеством быть не может, это азбука уголовного права, здесь не усматривается обязательного для такой квалификации обмана. Тем более что весьма вескими выглядят доводы профессора о том, что она в указанные дни не должна была посещать свое непосредственное рабочее место, поскольку у нее не было занятий со студентами и иной запланированной работы, требовавшей присутствия на кафедре, а трудовую деятельность она осуществляла удаленно. Особенно дико все эти обвинения выглядят на фоне отсутствия претензий со стороны работодателя, который с этими утверждениями работника, по всей видимости, согласен», – сказал Андрей Гривцов.
Адвокат Геннадий Нефедовский предлагает проверить действия силовиков.
«Бороться с этой порочной практикой можно и нужно – через гласность и привлечение к расследованию ГВСУ СК РФ в чьей подследственности непосредственно находится ФСБ, а также обращениями в УСБ ФСБ РФ. В этих ведомствах служат достойные и принципиальные сотрудники, настоящие патриоты России», – сказал адвокат.
Эксперты отмечают, что в условиях, когда в России ежегодно возбуждается огромное количество уголовных дел, переполнены СИЗО, возбуждение подобных уголовных дел, на первый взгляд, противоречит тому пути гуманизации законодательства, которому сейчас следует государство.
Адвокат Владислав Калинин: «Очень сложно рассуждать, не зная деталей дела. Однако участие ФСБ в данном деле удивляет, остается догадываться, что еще вменяют обвиняемой. Добавлю, что в настоящее время все чаще используется уголовное преследование с целью давления. Думаю, что и здесь имеет место уголовное дело с целью давления, все-таки тень, которая будет брошена на имя и авторитет преподавателя, в наших реалиях более чем достаточна для оказания давления и карьерных изменений в отношении преподавателя».
Адвокат Виктор Федосеев уверен, что формальный состав – «служебный подлог», с которого началось уголовное преследование профессора Трещёвой, на основе оперативных данных и без заявления потерпевшего, не найдет своего подтверждения и будет прекращен.
«Евгения Александровна (Трещёва), комментируя свою ситуацию, выразила надежду, что “мы имеем дело не с ошибкой системы, а дурной инициативой ее отдельных представителей…”. Как практикующий адвокат-защитник, не могу согласиться с этим утверждением. Казуистика, аналогии и предположения в настоящее время являются очевидными фаворитами при получении и оценке доказательств в уголовном судопроизводстве России. И это, к несчастью, именно системная ошибка правоприменительной практики, что подтверждается многочисленными решениями Европейского суда по правам человека, докладами правозащитных организаций и сухой статистикой отсутствия оправдательных приговоров в стране. Подобные безнаказанные манипуляции правом привели к устоявшейся возможности использовать уголовно-правовой прессинг в сфере предпринимательской деятельности, трудовых (кадровых) и других гражданских правоотношений. Как в известной поговорке: “Был бы человек, а статья найдется…”. В современных условиях – это статья 159 УК РФ (мошенничество), диспозиция которой позволяет практически любой гражданско-правовой спор перевести в плоскость уголовного преследования оппонента. Дело попытаются продолжить по “универсальному” обвинению в мошеннических действиях, несмотря на очевидность отсутствия таковых. Ключевыми моментами, ущербность которых очевидна, являются отсутствие преступного умысла и общественной опасности в действиях профессора Е.А. Трещёвой. В силу закона “Не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного настоящим Кодексом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности” (часть 2 статьи 14 УК РФ)», – отметил Виктор Федосеев.
Адвокат Вячеслав Леонтьев полагает, что специфика профессиональной деятельности педагогического работника, в том числе заведующего кафедрой, состоит в том, что зачастую отсутствует привязка выполняемой им трудовой функции к его местонахождению.
«В связи с этим, если у преподавателя в определенный промежуток времени нет учебных занятий, заседаний кафедры или иных мероприятий, на которых необходимо его личное присутствие, его нахождение в здании учебного заведения не является обязательным. При этом отсутствие преподавателя “на рабочем месте” не означает, что он не выполняет свои задачи, поскольку его деятельность не исчерпывается учебной работой, а включает в себя иные виды работ, в том числе, к примеру, научно-исследовательскую деятельность. Из этого вытекают и особенности критериев учета выполнения преподавателем его функций, к числу которых не относится количество времени, проведенного в здании учебного заведения. Из этого следует, что подпись в табели учета рабочего времени свидетельствует о том, что педагогический работник в течение указанного периода выполнял возложенные на него трудовые обязанности, обусловленные нагрузкой, вне зависимости от места его пребывания. Таким образом, исходя из информации, представленной в свободных источниках, вывод о совершении Евгенией Трещёвой служебного подлога и мошенничества представляется необоснованным», – пояснил адвокат.
Адвокат Константин Лазарев напомнил, что прогул – это дисциплинарный проступок: «Ответственность за это предусмотрена не уголовная, а дисциплинарная. Заработная плата, выданная за период прогула, подлежит удержанию. Совершенно абсурдно подозревать Трещеву в том, что целью ее прогула явилось желание получить заработную плату за это, при том, что установлено место и цель ее местонахождения в этот период. Служебный подлог прокомментировать не могу, поскольку мало фактических обстоятельств».
Источник использованного изображения
