На Курском выступе
После окончания школы в августе 1942 года я был призван в ряды Красной Армии. Это было тяжелое для нашей страны время. Немецко-фашистские войска всей своей мощью рвались к кавказской нефти и к берегам Волги, с тем чтобы потом кратчайшим путем двинуться на Москву.
Тогдашняя обстановка на советско-германском фронте вызывала у наших западных союзников озабоченность: сумеет ли Красная Армия выстоять под натиском фашистских орд? 18 августа в Москву впервые прибыл премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль с главной целью – выяснить, насколько дееспособными являются советские вооруженные силы. Его визит освещали в нашей кинохронике. Хорошо помню, как Черчилль, обходя строй почетного караула, пристально всматривался в глаза буквально каждого солдата. В тот день немцы захватили Краснодар.
Нас, новобранцев, направили для прохождения службы в 1-ю учебную стрелковую бригаду Московского военного округа, расположенную в районе Орехово-Зуева. В действительности это была школа подготовки сержантского состава. Бригада находилась в стадии формирования, командный и учебный состав собирали по принципу «с бору по сосенке». Запомнился комиссар батальона, бывший активный участник Гражданской войны. Он выступал перед курсантами, неизменно держа в руке лист бумаги, на котором было начертано: «Мы на Гражданской войне и наши задачи теперь». Он никогда не заглядывал в готовый текст и всегда с большим пафосом хрипловатым голосом рассказывал нам, несмышленышам, как красноармейцы в Гражданскую войну нещадно били «буржуя энтого, которого в Крыму».
Также с гражданки был призван командир роты лейтенант Василий Иванович Карасев. Он пользовался у курсантов большим авторитетом и уважением, поскольку хорошо знал военное дело и благожелательно относился к подчиненным. Лейтенант почему-то любил петь песню английских моряков: «Джим, подшкипер с английской шхуны, плавал двенадцать лет, знал моря, заливы и лагуны, Старый и Новый Свет». Со временем она стала строевой песней его роты.
Были в нашей роте двое военнослужащих с драматическими судьбами. Первый – политрук роты, кадровый военный (к сожалению, его фамилии я не помню), служил перед войной на западной границе. Ранним утром 22 нюня 1941 года, по его рассказам, ему пришлось буквально в нательном белье спасаться от неожиданного нападения немцев бегством в ближайший лес. Второй – командир моего отделения сержант Титов. В самом начале войны он очутился в окружении и вскоре попал в плен к фашистам, откуда бежал. Прошел фильтрацию, но в армию его сразу не вернули, а направили «на воспитание» на подмосковные угольные шахты. Сержант был прекрасно подготовлен в военном отношении, добросовестно относился к исполнению своих обязанностей, увлеченно передавал свой опыт и знания курсантам отделения. Но чувствовалось, что он еще не «оттаял» от тягостных переживаний и унижений. Титов был замкнут, немногословен, в глазах его всегда таилась печаль. Мы все с большим уважением и сочувствием относились к нему.
В целом курсанты получили основательную боевую подготовку. Занятия были интенсивными и на вполне профессиональном уровне: проводились регулярные стрельбы на полигоне в лесу, ежедневно велись тактические занятия в поле, мы изучали материальную часть стрелкового оружия, а также «Полевой устав» и другую литературу по поенному делу. Полученные знания и базовая подготовка вскоре очень пригодились на фронте.
В мае 1943 года курсантам присвоили сержантские звания и весь выпуск (300 человек) направили в Действующую армию в район Курской дуги. Наш эшелон в пути подвергался бомбежкам немецкой авиации. Были жертвы и разрушения. Командование приняло решение: к месту назначения двигаться пешим маршем.
Мы прибыли в распоряжение 8-й гвардейской воздушно-десантной стрелковой дивизии поздно вечером. Нас встретил командир – генерал-майор Стенин. Поприветствовав пополнение и кратко изложив обстановку в регионе, он сказал, что утром следующего дня нас распределят по подразделениям. Я был назначен командиром отделения автоматчиков 2-й роты 22-го гвардейского воздушно-десантного полка. Как стало известно, полк прибыл в район предстоявших боевых действий из Великих Лук со значительным недокомплектом. Предстояла напряженная работа по укомплектованию полка личным составом, вооружением и техникой.
Одновременно войска усиленно готовились к боевым действиям на учебных полях в лесной местности, специально оборудованных по типу немецкой обороны. Пехота обучалась быстрому преодолению полосы заграждений, отражению контратак, закреплению на местности, уничтожению долговременных сооружений противника. Солдаты учились стрелять по движущимся целям. Короче говоря, мы основательно готовились к встрече с врагом. Подготовка не ослабевала ни днем, ни ночью.
Как-то на марше был организован спонтанный митинг, на котором, как оказалось, собирался выступить вновь назначенный командующим 4-й гвардейской армией генерал-лейтенант Г.И. Кулик. Слушавших поразил ярко выраженный украинский акцент его речи. В не меньшей степени удивило и содержание его выступления. Кулик сказал, что на Курской дуге грядет величайшая битва, которую армия выиграет, и тогда он «заберет у Сталина жезл маршала». Жезл маршала ему получить не довелось, зато через семь лет он был «удостоен» от «старинного друга» иной «награды» – девяти граммов свинца по полностью сфабрикованному обвинению.
Что касается наиболее значимых событий первой половины 1943 года, то отметим, что Адольф Гитлер готовился взять реванш за поражение в Сталинграде, мечтал изменить ход войны в свою пользу. Выбор пал на Орловско-Курскую дугу, которая протянулась от Белгорода до Орла глубоким выступом на запад под Курском шириной 150-200 км и глубиной до 200 км. Там находилось семь советских армий, глубоко вклинившихся в немецкую оборону. Наступательная операция фашистов «Цитадель» предусматривала: отсечь этот выступ, взять в кольцо наши войска, разгромить их и вырвать у советского командования стратегическую инициативу, которая затем открыла бы немцам путь на Москву.
Всю весну нацистская Германия неистово готовилась к реваншу. Из Европы к Курску перебрасывались наиболее боеспособные войска, не испытавшие горечи поражений. Военная промышленность рейха работала на полную мощь. На фашистскую Германию работала также вся покоренная Европа. К началу операции немцы имели на этом направлении 900-тысячное войско, 10 тысяч орудий, 2 700 танков и 900 самолетов.
Советское Верховное командование также напряженно работало над планами операции на лето 1943 года, в основу которых был положен доклад маршала Г.К. Жукова, находившегося в апреле 1943 года в районе Курска. С учетом проверенной информации, в том числе полученной с помощью разведки, было безошибочно определено направление главного удара противника – Курск, Орел. К месту решающей битвы Ставкой были брошены лучшие танковые армии, отличившиеся в боях под Сталинградом. Оттуда же на Курскую дугу был спешно переброшен Донской фронт под командованием К.К. Рокоссовского, ставший Центральным, а также Воронежский фронт под командованием Н.Ф. Ватутина и резервный Степной фронт под командованием И.С. Конева. В районе выступа было сосредоточено более 1 миллиона 330 тысяч человек, 3 440 танков и самоходных орудий, 19 тысяч орудий и минометов, 2 172 самолета. На каждых четырех километрах Курской дуги стояло по танковой дивизии.
Была создана мощная оборонительная система, состоявшая из трех полос обороны: главной, второй и тыловой. Главная – на глубину 5-6 км, вторая – на 10 км от переднего края, тыловая – на 30-40 км с широким применением траншей и ходов сообщения. По существу, была сооружена непреодолимая для противника система фортификационных укреплений.
Координацию действий фронтов осуществляли представители Ставки Г.К. Жуков н А.М. Василевский.
Было решено противопоставить немецкому наступлению всю эту мощь советских оборонительных укреплений, основательно потрепать противника, выбить побольше танков, самолетов и уже потом перейти в наступление. Одновременно были сосредоточены большие стратегические резервы в составе Степного фронта. В резерв входила и наша 8-я гвардейская дивизия, постоянно находившаяся в полной боевой готовности, в ожидании приказа двинуться на передовую и вступить в бой. Пребывание в резерве было использовано для интенсивной боевой подготовки. Мы двигались походным порядком, преимущественно ночью, вдоль линии фронта в районе Нового Оскола и Гайворона, совершая марши по 50-60 км за ночь. Время от времени мы подвергались налетам немецкой авиации, были потери. 18 июля резервные войска, включая и нашу дивизию, были введены в боевые действия.
В целом битву под Курском наше командование планировало осуществить в два больших этапа: первый – оборонительное сражение войск Центрального и Воронежского фронтов, второй – наступление наших войск и разгром орловской и белгородско-харьковской группировки противника.
Немецкое верховное командование приняло решение начать наступательную операцию «Цитадель» 5 июля в 03.30. Стремление Гитлера замкнуть «клещи» и захватить Курск на пятый день наступления привело к тому, что немцы пустили в дело сразу все наличные силы, лишившись резерва.
Фашистам пришлось отложить начало наступления на два с половиной часа из-за мощной упредительной артподготовки нашей артиллерии по немецким наземным позициям, принесшей противнику серьезные потери в живой силе и технике. Оправившись от удара, они перешли в наступление одновременно на орловско-курском и белгородско-курском направлениях, максимально используя грозную силу – современные танки «тигр» и «пантера», самоходные орудия «фердинанд», активно поддержанные новейшими самолетами «Фокке-вульф-190» и «Хсйнксль-129».
Сила действительно была настолько могучей, что наши солдаты называли их «мощными зверюгами». В отдельных подразделениях возникала паника. По войскам прошел слух об их непробиваемости: снаряды наших полевых пушек ударяли в лобовую броню танков, рикошетили и выбивали лишь снопы искр.
Наши войска оказывали наступающим немецким полчищам яростное сопротивление. Неся громадные потери в людях и технике, фашисты все же смогли продвинуться со стороны Орла на 12 км, со стороны Белгорода на 35 км. Встретившись в дальнейшем с непреодолимой обороной наших войск, немцы вынуждены были прекратить наступление на орловском направлении 9 июля, а на белгородско-харьковском – 13 июля. Однако они не отказались от реализации поставленной Гитлером задачи разгромить советские войска в районе Курского выступа. Они решили прорвать нашу оборону под Прохоровной с последующим выходом на Курск. В районе Прохоровки, расположенной в 15 км к востоку от Белгорода, развернулись ожесточенные танковые бои. 11 июля противнику в результате тяжелейших кровопролитных боев удалось несколько продвинуться к этому населенному пункту с запада и юга. 12 июля немцы пытались продолжить свое наступление. Советское командование было к этому готово и нанесло по фашистским войскам мощный контрудар. Произошло невиданное по своему размаху и последствиям танковое сражение, в котором с обеих сторон одновременно участвовало свыше 1 500 танков и много авиации. За один день боя фашисты потеряли более 400 танков. Для сохранения оставшихся сил они отступили и перешли к обороне.
Перейдя в контрнаступление, наши войска продолжали целенаправленно теснить противника и к 23 июля вышли на рубеж, который занимали до начала немецкого наступления. Была полностью очищена от оккупантов территория, захваченная ими в ходе 10-дневного наступления. Следует отметить, что в успешном завершении нашей армией оборонительных боев исключительная роль принадлежала авиации.
В ходе дальнейшего наступления 5 августа был освобожден Белгород. Еще ранее – Орел. Москва салютовала войскам, освободившим эти города, двенадцатью артиллерийскими залпами из 120 орудий.
Ожесточенными, кровопролитными были бои на харьковском направлении. Стремясь удержать Харьков или по крайней мере отсрочить его сдачу, немецкое командование решило в качестве отвлекающего маневра значительно усилить свою группировку в районе г. Ахтырка Сумской области. С этой целью туда были стянуты резервы с других участков советско-германского фронта. В частности, с Брянского фронта в район Ахтырки были переброшены две танковые и одна пехотная дивизии.
Оперативную обстановку на этом направлении я хорошо запомнил, поскольку наша 8-я гвардейская дивизия вела там боевые действия под командованием генерал-майора Стенина. 15 августа немцы начали яростные атаки против плацдарма наших войск на западном берегу реки Ворскла, Развернув в районе Ахтырки 200 танков, немцы прорвали фронт. Завязались тяжелейшие бои за овладение этим городом, который переходил из рук в руки не менее четырех раз. Наша дивизия располагалась на участке совхоза «Ударник», в 10-12 км к востоку от Ахтырки. Картина невероятно тяжелого сражения там часто менялась: завязался смертельный бой между нашими танками Т-34 и немецкими танками дивизии СС. Воздух содрогался от рева бронетехники и гула самолетов, от разрывов бомб и снарядов. Наши пушки и противотанковые ружья подбивали танки и орудия противника. Пехота вела непрерывную активную перестрелку с озверевшими фрицами.
В течение всей Курской битвы фашистские самолеты разбрасывали миллионы листовок, в которых призывали наших воинов сдаваться в плен. В одной из таких геббельсовских агиток утверждалось, что якобы добровольно сдавшийся немцам старший сын Сталина Яков Джугашвили призывает советских военнослужащих бросать оружие и сдаваться немцам в плен, поскольку «всякое сопротивление германской армии совершенно бесцельно».
Мы эти листовки пачками собирали и передавали в политотдел дивизии или уполномоченному Смерша.
Что касается поля боя, то земля была пропитана кровью, изрешечена снарядами и бомбами, которые при обстрелах издавали душераздирающий грохот, свист, визг. В воздухе стояли пыль, смрад, гарь. Немилосердно обжигало горячее украинское солнце. Душил густой ядовитый запах от разлагавшихся человеческих и конских трупов. Общеизвестно, что в боях под Ахтыркой обе стороны понесли огромные потери. В ротах оставалось не более 15 человек. Это была настоящая мясорубка!
В одном из боев, 20 августа 1943 года (за три дня до окончания Курской битвы), я получил сквозное пулевое ранение левого бедра. Потерял много крови. Невыносимо жгло пятку, как будто к ней приложили раскаленное железо. Вечером, когда бой немного утих, два бойца моего отделения положили меня на плащ-палатку и волоком доставили в медсанбат. Там я одним глотком осушил почти полный солдатский котелок студеной родниковой воды – так страшно мучила жажда, сильно пересохло в горле.
От грязи, пыли, смрада, гари в ране началась газовая гангрена, нога сильно распухла, побагровела. От дальнейшего осложнения спасла своевременная хирургическая операция в полевом палаточном госпитале.
Тем временем немецкое командование продолжало предпринимать отчаянные попытки пробиться со стороны Ахтырки к Богодухову, чтобы не допустить освобождения Харькова советскими войсками. Попытки эти оказались для фашистов тщетными. Враг был отброшен на исходное положение за реку Ворскла.
23 августа в ходе многодневных кровопролитных боев войска Степного и Воронежского фронтов наконец-то овладели Харьковом. Широко разрекламированная фашистской пропагандой операция «Цитадель» закончилась полным провалом.
В течение 50 дней, с 5 июля по 23 августа 1943 года, на Курском выступе велись непрерывные ожесточенные бои на земле и в воздухе. В них последовательно были втянуты 4 миллиона человек, 13 тысяч танков и самоходных орудий, 70 тысяч пушек и минометов, 12 тысяч боевых самолетов. В ходе этой грандиозной битвы общие потери немцев составили свыше 500 тысяч солдат и офицеров, 1 500 танков, 3 тысяч орудий, более 3 700 самолетов. Наши потери также были огромны, они приблизились к миллиону человек.
Победа советских войск над немецкими фашистами была по праву высоко оценена прогрессивно мыслящими людьми во всем мире и нашими союзниками, настроения которых ярко выразил тогдашний президент США Ф. Рузвельт: «Спасая себя, Россия рассчитывала спасти от нацизма весь мир. Мы должны быть благодарны этой стране, которая сумеет также быть хорошим соседом и искренним другом в мире».
Справедливые, вещие слова! Но как быстро они оказались забыты последующими руководителями США и западноевропейских стран, которые не скрывают своей ненависти к нашей стране и народу, пытаются задушить нас всевозможными экономическими санкциями и политическими обструкциями.
...Держу на ладони дорогую мне медаль «70 лет Курской битве» и вспоминаю о ни с чем не сравнимом воинском мастерстве, невероятном мужестве, беспредельной стойкости и потрясающей жертвенности, проявленных нашими доблестными воинами в Курской битве для разгрома сильного, коварного и обезумевшего от крови фашистского зверя.
Об этом подвиге нашего народа мы будем помнить всегда!
Н. ЦВЕТКОВ, ветеран СВР 15 декабря 2014 года
Справка: Николай Дмитриевич Цветков родился 14 декабря 1924 года в Калининской (ныне Тверской) области. С августа 1942 по май 1943 года проходил военную подготовку в 1-й отдельной учебной бригаде Московского военного округа в районе г. Орехово-Зуево. Курсант, зам. политрука роты. С мая до август 1943 года – в Действующей армии в составе Степного фронта на Курской дуге. Старший сержант, командир отделения автоматчиков. Выбыл по ранению 20 августа 1943 года.
С августа 1943 по январь 1944 года – на излечении в эвакогоспитале в г. Моршанск Тамбовской области. С января по август 1944 года – пом. комвзвода 175-го запасного стрелкового полка 16-й запасной стрелковой дивизии Орловского военного округа.
С августа 1944 по август 1950 года – слушатель Военного института иностранных языков Советской Армии. Специальность – переводчик-референт японского и английского языков.
С сентября 1950 по август 1988 года – сотрудник Службы внешней разведки. Находился в трех длительных загранкомандировках общей продолжительностью более 15 лет.
Награжден орденами Отечественной войны II степени, Красной Звезды, «Знак Почета», двумя медалями «За боевые заслуги», медалями «За победу над Германией» и «За победу над Японией», двумя медалями Монгольской Народной Республики и многими юбилейными медалями и за выслугу лет.
В августе 1988 года вышел в отставку по возрасту в звании полковника. Женат, имеет взрослых сына и внука.
По выходе в отставку с октября 1988 по май 2008 года работал заместителем декана юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.
